Александр Стерник: ни у кого нет монополии на отношения со странами Центральной Азии

      - Китай и США активно проникают в центральноазиатский регион, как политически, так и экономически. Видим ли мы в этом угрозу российским интересам в регионе? Беспокоят ли Москву действия Турции и Ирана в странах Центральной Азии?

       - Что значит "активно проникают"? Я бы сказал, развивают связи в силу по-своему понимаемых целей. Этой же задаче посвящены усилия и нашего руководства, федеральных и региональных органов власти, компаний и инвесторов. Ни у кого нет монополии на отношения с суверенными странами региона. Наша задача – отталкиваясь от исторической и географической близости – наращивать свои конкурентные преимущества, оставаться привлекательным "бизнес-партнером", честным "поставщиком" безопасности для Центральной Азии.
       - Власти Киргизии заявили, что покупают у Турции ударные беспилотники Bayraktar. Киргизия - союзник России по Организации договора коллективной безопасности, видим ли мы в этом нарушение союзнических обязательств?

       - Каких-либо нарушений обязательств не усматриваем. К тому же, подобные единичные закупки несравнимы с объемом нашего военно­технического сотрудничества и помощи союзнику как по двусторонним каналам, так и в рамках обязательств Организации Договора о коллективной безопасности.
       - Обеспокоены ли мы возможностью экспансии угроз из Афганистана на территорию Центральной Азии, как физической, так и идеологической, или у Москвы есть стопроцентная уверенность в том, что такого сценария не будет?

       - Обеспокоены, но не сидим сложа руки. Совместно с "прифронтовыми" странами принимаем меры упреждающего характера, обмениваемся информацией, проводим совместные учения и маневры, помогаем поставками техники, продукции военного назначения, спецсредств, прежде всего, для пограничной безопасности.
       - Справляются ли граничащие с Афганистаном страны - Таджикистан, Узбекистан, Туркмения - с защитой южных границ от возможной угрозы? Поступают ли от них запросы о дополнительной помощи в укреплении границы, помимо уже известного проекта новой погранзаставы на таджикско-афганской границе?

       - Этот вопрос следует адресовать им. По нашей оценке, за последние годы страны региона существенно нарастили возможности контроля за обстановкой вдоль границы с Афганистаном. Разумеется, мы откликались и будем откликаться на обращения партнеров о содействии. Немало делается для укрепления наиболее протяженного рубежа – таджикско-афганской границы, в том числе по линии ОДКБ.
       - Как в Москве оценивают отношения, складывающиеся у центральноазиатских республик с новыми властями Афганистана? Глава МИД Узбекистана посещал Кабул для переговоров, отношения между Афганистаном и Таджикистаном максимально напряженные. Может ли произошедшее в Афганистане послужить триггером для межэтнических и межстрановых беспорядков в странах ЦА?

       - Государства ЦА имеют многовековой опыт соседства с Афганистаном и лучше многих понимают особенности выстраивания отношений с ним. Делают они это, исходя из своих задач безопасности и развития, а также традиционных связей с родственными общинами по ту сторону границы. Мы с пониманием относимся к этому. Наша задача – координировать шаги в общих интересах: преодоления внутриафганского кризиса, недопущения "перелива" угроз в нашу сторону.
       - Активизировалось ли взаимодействие с крупными региональными державами - Китаем, Индией, Пакистаном, Ираном, в том числе по линии спецслужб, по обеспечению безопасности в центральной Азии?

       - С этими крупными "игроками" у нас имеется богатый опыт консультаций и взаимного информирования по региональной проблематике. В их лице мы находим заинтересованных в сотрудничестве партнеров, уважающих особо привилегированный характер отношений России с государствами ЦА, наш исторический и нынешний вклад в стабильность.
       - Возрастающее миграционное давление на центральноазиатские государства может распространиться и на другие страны, насколько велик риск, что проблема беженцев захлестнет и Россию? Возможно ли, что центральноазиатские страны и Россия станут путем для транзита беженцев в Европу? Какие шаги предпринимаются, чтобы эту проблему локализовать? Как осуществляется фильтрация потоков беженцев и выявление потенциальных экстремистских элементов, взаимодействуем ли мы с центральноазиатскими партнерами, в том числе на местах, у афганской границы?

       - Миграционное "давление" потенциально может проявить себя. Многое зависит от того, как пойдут дела в самом Афганистане, удастся ли общими силами уберечь его от гуманитарной катастрофы, когда массы людей, спасаясь от голода и лишений, сдвинутся с места. Это комплексная задача. Мы принимаем участие в ее решении, оказывая прямую помощь народу Афганистана, добиваясь мобилизации международной поддержки, в том числе "разморозки" средств афганского правительства на счетах в иностранных банках.
       - Насколько велик риск идеологического вызревания экстремистских ячеек в Центральной Азии, на фоне превращения Афганистана в плацдарм террористов, а также социальных проблем? В каких странах эта угроза наиболее велика?

       - Почва для роста экстремистских настроений имеется везде, где существуют острые социальные и экономические проблемы. Ни один регион не является исключением. Радикальная пропаганда не знает границ, благодаря современным средствам связи. Для того, чтобы сократить ее "благодарную аудиторию", одних лишь усилий правоохранителей, конечно, недостаточно. Мы смотрим на эту задачу комплексно: через сохранение доступа трудоспособного населения стран региона к нашему рынку труда, развитие совместных проектов с новыми рабочими местами и иными эффектами, благоприятно влияющими на социально-экономическую обстановку в регионе. Благами такого сотрудничества в наибольшей степени пользуются наши партнеры по продвинутой экономической интеграции в рамках ЕАЭС – Казахстан и Киргизия. На небывалом подъеме у нас сегодня – инвестиционное и проектное сотрудничество с Узбекистаном.
       - Подавляющее большинство работающих в России трудовых мигрантов - граждане центральноазиатских стран. Есть ли опасения, что из-за отсутствия возможностей для интеграции среди них растет риск экстремизма, повышения уровня преступности? Работаем ли мы совместно со странами их происхождения по выработке более совершенных механизмов контроля и интеграции?

       - Россия – очень привлекательна для учебы, работы и карьеры. География, схожесть менталитета, связующая роль русского языка – тому подспорье. На протяжении десятилетий в нашей стране учатся и работают миллионы граждан государств ЦА ежегодно. За этот период накоплен огромный опыт миграционного сотрудничества, сделаны ценные выводы как из положительных, так и отрицательных сторон такого сотрудничества. Ведь это – "улица с двусторонним движением". Трудящиеся мигранты помогают и нашей экономике. Мы заинтересованы в применении здесь новейших подходов, таких как, например, организованный, а не стихийный набор персонала для крупных объектов в России. Этой работой мы активно занимаемся в составе межведомственных групп.
       - Эксперты отмечают, что Турция пытается завлечь Туркменистан в союз тюркских государств для того, чтобы получить контроль над газовым маршрутом из Туркменистана в Европу. Есть ли у Москвы опасения на этот счет?

       - Оставим это на совести экспертов. Наше энергетическое и транзитно-транспортное сотрудничество с Туркменистаном и Турцией носит открытый и взаимовыгодный характер. Правда, политизация энергетической темы в последнее время дает о себе знать, не без подачи США и их единомышленников. Ведутся пустые разговоры об угрозах энергобезопасности ЕС со стороны России, предлагаются разного рода "прожэкты", нацеленные на снижение доли российских энергоносителей на рынках Европы. Поживем – увидим, сумеют ли авторы этих идей, как говорится, "с цифрами в руках" доказать преимущество своих альтернатив над нашим продуктом.
       - Считаем ли мы разрешенным вопрос жителей Туркмении, имеющих двойное российско-туркменское гражданство?

       - Президенты России и Туркменистана договорились по этому вопросу в 2017 году. Процесс сразу же стартовал. Мы с туркменскими друзьями обязаны сделать все для того, чтобы договоренность на высшем уровне была реализована в полном объеме и как можно скорее.